Восход Черного Солнца и другие галактические одиссеи - Генри Каттнер

трон предводителя племени пустовал, если не считать одного «но»… Поперек лежало копье. Вызов на поединок! Ни один соплеменник даже не покосился на меня, но я чувствовал, как все встревожены. Что ж, вызов так вызов! Я сбросил тушу оленя на землю и подошел к матери.

– Виена, ты почему не на троне? – спросил я.

Ни единый мускул не дрогнул на ее сером лице.

– Сегодня ровно год, как твой брат Илай передал мне право правления, а сам отправился в Призрачные земли. Год минул, а значит, настало время поединка. Время взойти на трон сильнейшему из мужей. Так гласят законы нашего племени!

Что есть, то есть. Вот уже год минул, как Илай оставил нас: отправился мстить за брата Норфа. Ни тот ни другой не вернулись. Призрачные земли забрали еще одну жизнь. Лазутчики из Призрачных земель посреди ночи убивали моих соплеменников, крали и уносили за холмы наших жен. Такое несчастье постигло и моего брата. Норф бросился вызволять жену, а Илай пустился следом за братом.

– Чье копье? – потребовал я ответа.

С места поднялся краснощекий великан с блестящими глазками. Черная борода колтуном лежала на волосатой груди. Могучий, как буйвол, Оргу имел обыкновение перемежать свои речи ревущим хохотом, но никто и никогда вместе с ним не смеялся, ибо веселила его только жестокость.

Сильнее Оргу был лишь Линкольн, мой отец. Это он много лет назад расквасил гиганту нос, оставив на его месте уродливый ком плоти. С тех пор называть Оргу соплеменником язык поворачивался едва ли. По несколько месяцев кряду Оргу жил на отшибе сам по себе. Ну а теперь он, судя по всему, увидел возможность отомстить. Подгадал, ничего не скажешь! Ведь по законам племени я все еще считался ребенком.

Ребенком!.. И это в двадцать-то лет! Мне, младшему сыну Линкольна, досталось от отца телосложение титана и кровь, чуть что застилавшая глаза слепой яростью. Бешенство берсерка – так в племени называли это состояние души и тела.

Когда двадцать лет назад отца вероломно закололи копьем в спину, на трон взошел мой старший брат Норф, а его, в свою очередь, сменил Илай.

Через неделю мне исполнился бы двадцать один год, а значит, трон по праву наследования перешел бы ко мне. Но Оргу ждать не собирался. Копье на троне было смертельным оскорблением. И отстаивать поруганную честь погибших братьев и униженной матери предстояло мне – единственному оставшемуся в живых мужчине в роду. Я воззрился на Оргу, стоявшего в отсветах пламени, и выхватил из-за пояса нож. Великан поступил так же.

Из сумрака раздался голос. И снова Саймон, согбенный, изможденный старик с пергаментного цвета голой кожей, обтягивавшей череп, прошаркал вперед. Старейшина, последний из культа заклинателей, был настолько стар, что никто уже и не помнил, когда именно в седой древности он появился на свет. Саймон обычно сиживал в своей келейке и корпел над чудными артефактами, которые он называл книгами. Сухим дребезжащим голосом старейшина частенько сказывал нам дивные истории про предков, что умели летать в небе и метать молнии.

– Это Ордалия, – просипел старик, переводя взгляд с одного ножа на другой. – По законам племени вы двое должны сражаться безоружными. Насмерть. Однако, Оргу, тебе следовало бы дождаться возвращения Илая или восхождения на трон Джо.

Глазки Оргу впились в меня.

– Илай уже не вернется из Призрачных земель, как не удалось это и Норфу. А править женщине или молокососу над мерриканцами я не позволю!

Мои щеки вспыхнули. Я повел рукой, и соплеменники, расступившись, скрылись в тени у стен. Грозный Оргу, точно огромный медведь, вперевалку двинулся в наступление. Толстенные, как бревна, ручищи потянулись ко мне.

Мы сцепились. Правой рукой я перехватил левое запястье Оргу. Великан проделал то же самое. Так мы и замерли, не издавая ни звука. Только мускулы вздымались и перекатывались под звериными шкурами, да губы приподнимались в оскале, когда один из нас пытался выйти из захвата. Мучительная боль обожгла мою руку – еще чуть-чуть, и сломается! Но великан, как оказалось, страдал не меньше!

Оргу, отпустив запястье, ударил кулаком в горло. Я вовремя уклонился, но гигант тут же обхватил меня и сцепил руки в замок. Сжимаясь, они грозили переломить мой хребет в любую секунду. Я вскинул руку, намереваясь угодить пястью в бородатый подбородок, но Оргу оказался быстрее. Уклонившись, великан зарылся лицом в мое плечо – вознамерился перегрызть артерию.

Я мог бы попытаться сломать Оргу позвоночник, но вместо этого сделал подножку и навалился всем весом. Мы рухнули на каменный пол. Оргу ударился спиной, из его легких вышибло воздух, но хватка не ослабла.

Мой позвоночник был точно накаленный добела железный прут – еще самая малость, и спину разорвет! Я попытался отвлечься от боли и быстро завертел головой, стараясь хоть что-нибудь разглядеть в полумраке пещеры. Взгляд сначала упал на худое напряженное лицо Саймона, а затем я заметил измученное серое лицо Виены. Мать подняла руку и показала на…

Как же я сам не догадался! Я перекатился, увлекая Оргу за собой. Каково же было изумление великана, оказавшегося вдруг посреди горящих углей! Искры и головешки полетели во все стороны, когда мы, расцепившись, выпрыгнули из очага и принялись сбивать с волос пламя.

Ухмыляясь, Оргу вновь настиг меня и ударил кулаком в грудь. Наверное, я снова удивил великана, когда не отпрянул. Вместо этого я размозжил Оргу его и без того деформированный нос.

На бороду хлынула кровь, но великан только расхохотался. Желтые клыки непрестанно скрежетали. Гигант буквально задыхался – так он жаждал убийства.

– Помнишь? Ведь мой отец точно так же однажды расквасил тебе пятак! – поддел я Оргу.

Великан прищурился и молниеносно выбросил колено. Все мое существо содрогнулось от этого чудовищного удара в пах. В голове помутилось. Не успел я опомниться, как Оргу опрокинул меня наземь и припечатал своей тушей. Пальцы железной хваткой впились в горло. Я бешено цеплялся за них и пытался разжать, но все тщетно.

Ничего, кроме этой свирепой обезображенной морды, в мире для меня больше не существовало. Алая кровь с бороды Оргу капала мне на лицо, и он торжествующе шипел в ухо:

– Конечно!.. Конечно, я помню тот удар! И ты поплатишься за него жизнью! Точно так же, как поплатился твой отец! Дошло теперь, кто его укокошил? А, дуралей?..

Так это коварный Оргу заколол моего отца?.. Клянусь богом Солнца, зря он сознался! Потому что это его последние слова!

Алые капли продолжали падать на глаза, застилая мир кровавой пеленой. Нараставшая во мне темная ярость на несколько мгновений ослабила меня,